Как стать геем, масоном и армянином. Часть третья

Это заключительная часть интервью Epress.am с Сеймуром Байджаном. Начало читать здесь, вторую часть — здесь.

Свободный человек в Азербайджане

Писатель и публицист Сеймур Байджан родился в Физули, который в результате карабахской войны превратился в «пояс безопасности» и «оккупированные районы». Живет Сеймур в Баку.

Я с ним познакомился лет 10 назад в Армении, которую он посещал не раз и объездил в составе организованных не по указке сверху миротворческих миссий. Участники последних подвергаются нескончаемой травле со стороны власти и тех, кто ее обслуживает.

Несмотря на трудности, Сеймур сегодня один из самых узнаваемых пишущих людей в Азербайджане. Его окружение принадлежат к наиболее передовой части своего общества. К сожалению, их имена можно часто встретить в очередных списках узников совести и задержанных после различных акций протеста.

Сеймур пишет на азербайджанском. Беседу, которую я представляю вашему вниманию, мы вели на неродном для писателя русском языке. Байджан называет себя писателем страны третьего мира. Он рассказал о том, что свободному человеку в Азербайджане придется слышать о себе «гей, армянин и масон». Литератор упомянул старика Анара, которого знают и в Армении, о том, какие двери открыл перед ним Фейсбук и какую надежду вселяет Грузия, рассказал об армянах-мусульманах и азербайджанцах-христианах, о слабом романе «Каменные сны» и «Гугарке» — лучшем произведении о карабахской войне. Его спрашивали, как он может говорить о мире с теми, кто разрушил его дом, а сам он задавался вопросом: «Если вдруг начнется война, смогу ли я их убить?».

— Сеймур, почему ты не уезжаешь из Азербайджана?

— С 2003 года я начал понимать, что наша ментальность мешает нам жить. То, что люди называют менталитетом, — это полное мучение. Я стал об этом писать, и многие не поняли меня и до сих пор не понимают. Меня называют армянином, евреем, масоном, геем, шпионом. Как-то мой друг, композитор Эльмир Мирзоев заметил, что свободный человек в Азербайджане обречен на то, чтобы его называли армянином, масоном или геем.

Быть в политической оппозиции трудно, но еще сложнее быть в оппозиции культурной. Например, когда ты говоришь, что наша природа не самая красивая в мире, а музыка — тоже не из лучших, и с кухней та же история… Я пришел к тому, что национальность значения не имеет, мы — люди и должны жить, как люди. Это может звучать банально и пафосно, но это так. Мы ищем ответы в сложных книгах и кино, философских эссе, а в действительности ответы очень простые. Недавно одна девушка написала мне, что когда она поступила в магистратуру, семья отказалась дать ей две тысячи долларов на учебу, сказав, что не в состоянии достать такую сумму. Но, когда она вышла замуж, семья за неделю набрала десять тысяч на приданое.

У нас в транспорте взрослые требуют от молодых уступить место, даже если в автобусе есть свободные сиденья. Как-то моя тетя пришла домой в очень возбужденном состоянии и возмущалась, что «это конец света, конец света!». Оказалось, никто в автобусе не уступил ей места. Я сказал, что они правильно сделали и потом поинтересовался, настолько же яростно она требует соблюдения своих прав в госучреждениях, больницах, школе? Лучше бы требовала, чтобы автобусы были исправные, нормально работали, были чистые.

Знаю, что и в Армении тоже организуют ужасные свадьбы и похороны. В Азербайджане и Армении люди тратят бешеные деньги на эти церемонии, где они просто мучают друг друга. Может, есть незначительная разница, но ситуация, думаю, аналогичная. Я знал женщину, она жила в нищете, ее соседи кормили. Когда она умерла, из России приехал ее сын. Он кричал и плакал, потом накрыл роскошный стол: было все, в том числе самые экзотические фрукты. Но все мы знали, что при жизни матери он не отправил ей и сотни долларов. Эта женщина отродясь не ела того, что было на столе.

Почти каждый пятый азербайджанец имеет приобретенный в кредит дорогой телефон. Мы не живем для себя, но для соседей и родственников. Вся эта показуха разрушает жизнь людей. Об этом я пишу.

Они сами понимают, что нельзя так жить, поэтому они очень агрессивны. Возможно, то, что я говорю, кому-нибудь в верхах кажется полной чушью, но все это вместе — один большой адский менталитет. Разве не проблема, когда люди тратят бешеные деньги на похороны, но экономят на образовании своего ребенка! Если бы мы давали на образование хотя бы 10 процентов от этих средств, то ситуация могла быть намного лучше. Мы инвестируем не в будущее, а в прошлое.

Может, когда-то мы и были сильными и культурными, но кто мы сейчас. Счастье — это не вчера и не завтра, это — сегодня. Монголы тоже когда-то завоевали мир, но сегодня они не в состоянии снять фильм о Чингисхане, о котором снимают американцы и русские. Тогда зачем это прошлое! Ты не можешь снять один нормальный фильм о своем поэте, писателе и гордишься прошлым. Это не нормально — вот что я хочу объяснить людям вот уже почти 10 лет.

Конечно, мне трудно и материально, и морально. Мне говорят «пиши сказки и тогда мы оценим тебя, станем покупать твои книги». Своей публицистикой я им просто мешаю, чувствую себя чужим в Азербайджане, но, тем не менее, я не собираюсь уезжать. И не потому что я сильно люблю свою родину, но потому, что мне уже 37 лет. Я не женат. Нет у меня ничего, ни семьи, ни детей, ни квартиры. Я очень устал, просто устал.

Трудно, когда ты живешь квартирантом, и сотни людей называют тебя масоном, западным агентом, публицистом, пишущим за деньги и ругающим нашу ментальность. Конечно, они высоко ценят свой менталитет, думают, что в действительности западные фонды дают нам деньги, чтобы разрушить его. Смешно. И те, кто все делают за деньги, не понимают, как может кто-то писать без денег, верить в идею. Для рабов свободного человека не существует. Но иногда их гнев служит для меня вдохновением.

У меня нет сил, чтобы начать новую жизнь в Европе. У меня там есть друзья, и им тоже трудно. Кто-то из них привык, кому-то до сих пор сложно. Я не вижу в себе сил покинуть страну и начать новую жизнь.

Я писатель страны третьего мира

— Над чем ты работаешь сейчас?

— Сейчас я пишу рассказы, шесть уже готовы. Параллельно пишу статьи для газеты «Рейтинг» и сайта Kultura.az. Читаю книги, смотрю фильмы. Когда есть деньги, бываю в Тбилиси. Там я себя чувствую свободно и уютно. Тбилиси я очень люблю. Там у меня есть друзья — поэты, писатели. Мне очень приятно общаться с ними. Да, и цены там доступнее. Я могу сидеть в книжном клубе, отдыхать и читать. Баку — очень дорогой город. Там есть один book club, но как писатель я не могу туда ходить — слишком дорого для меня.

Общаюсь я в основном с молодежью. Из друзей моего возраста осталось очень мало: кто-то уехал, некоторые исчезли, кто-то устал, поменял сферу деятельности, стал зарабатывать деньги. В Азербайджане невозможно прожить на гонорары и продажу книг. Хорошо, что есть несколько человек, которые ценят меня и наш путь и помогают. Один из таких, давая мне деньги, говорит, что дает их не мне, а для будущего своего ребенка. Хорошо, что есть такие люди. Они не богатые, просто понимают: чтобы писать, нужна материальная поддержка.

Мы живем, как Робинзон Крузо — все должны делать сами: лечить себя, учить, писать книгу, потом найти деньги на ее публикацию, затем раздать их книжным магазинам. И еще сам должен создать своего читателя. Наши учебники по литературе почти советские — ничего не изменилось, и мы долго не знали о процессах в зарубежной литературе. По этой причине, когда люди знакомятся с новой литературой, они теряются и автоматически выдают «это — не литература». Когда наши критики начали писать о моем новом романе «Гугарк», я понял, что они ничего не знают о том, что вообще происходит в мировой литературе. В романе, конечно, есть ошибки, слабые места, но все, что они критиковали, были мои плюсы.

Общаться с нашими читателями тоже неуютно — одни нервы. Я уже запретил себе это. Они просто хотят убедить себя: да, я бизнесмен и не пишу, но если бы я начал писать, то делал бы это лучше тебя. Они говорят в таком духе и задают вопросы не ради ответа, но чтобы подтвердить себе свое убеждение. Другие стремятся рассказать мне о своей жизни, и предлагают написать об этом роман.

Знаю, что я писатель страны третьего мира, и постоянное напоминание об этом мне помогает не терять чувство реальности. Без  него человек, особенно творческий, становится смешным. Быть писателем страны третьего мира очень трудно, в особенности, когда хочешь писать немного по-другому.

Для того чтобы тебя узнали люди и приняли как писателя, до сих пор необходимо, чтобы это подтвердила власть. Ты должен кого-то устроить на работу, другому обеспечить теплое место в армии, у тебя должна быть дача, сын должен работать в посольстве или прокурором, или на таможне. У тебя должны иметься ордена, государственные премии. Я в народе просто уличный парень, который пишет ерунду, и этим хочет привлечь внимание. Такова их позиция.

Грузия дает нам надежду

— Существует ли для жителей нашего региона и для тебя лично проблема выбора между путями развития? Между Западом или Востоком, Европой и Азией, США и Россией?

— Да, в нашем регионе есть такая проблема. Некоторые думают, что Америка и Европа хотят, чтобы мы просто исчезли. Сейчас модно говорить о масонах, читать о них книги и рассказывать сказки. Этим в основном занимаются несерьезные и безграмотные люди. Мы, конечно, в большой зависимости от России. Через нее мы приобщились к европейской культуре. И если завтра в России будут перемены к лучшему, это автоматически повлияет и на нас, поэтому я очень люблю и ценю тех, кто борется за демократию в России.

Я очень люблю русскую литературу, благодаря русским мы создали театр, оперу, академическую музыку — слабо все это или сильно, значения не имеет. Во многих мусульманских странах академической музыки нет вовсе. У нас есть — и это не мало.

У многих сохраняется ностальгия по советскому времени, и их можно понять. Тогда действительно было лучше, чем сейчас. Эти люди полностью потеряли надежду, они не знают, что их ждет завтра. Сейчас нет того, что было в СССР: нет тех детских садов, библиотек, школ, есть села, из которых за последние десять лет никто не поступал в университет. Библиотеки уничтожили, либо превратили в магазины и рестораны…

Но несмотря на все мое уважение к русской культуре, то, что у них творится сегодня, это стыд. Мы долго жили вместе, и это очень важно. Приведу один пример: мы неплохо ладим с Турцией, многие там работают, живут и учатся. Турецкая полиция не берет взятки, и это наши люди воспринимают как нечто естественное, мол, так и должно быть: в Турции полиция должна вести себя как полиция. Но когда взятки перестали брать грузинские полицейские, это стало темой нескончаемых дискуссий повсеместно. До того говорили, что взяточничество — это наша суть, это у нас в крови, что так было всегда и так будет. Но перемены в Грузии очень сильно повлияли на нас. Многие перестали обвинять народ и стали видеть проблему в системе. Во времена Шеварднадзе коррупция в Грузии носила повсеместный характер. Можно жить без взяток, и в этом плане Грузия дала нам очень весомые аргументы.

3 года назад я отдыхал в санатории. Как-то на приеме у доктора я слышал разговор медсестры со стариком-пациентом. Она говорила, что взятка у нас была всегда — нас так создали. Старик поставил в пример Грузию и добавил, что когда Саакашвили задали вопрос о том, как он справился с коррупцией, он ответил: «Я сам не брал, и другие не брали». Слышать этот разговор было приятно. Пожилой человек понял, что виноват не народ, а система и те, кто нами управляют. Может, на каком-то высоком уровне коррупция есть и в Грузии, но пока эта страна дает нам надежду. Мы должны объяснить людям, что виновата система — и все. В этом смысле самым большим примером являются Южная и Северная Кореи.

А что я сам думаю… Ответ на этот вопрос дали лет сто назад. Один из наших классиков сказал, что самое большое мучение — это жить на Востоке и мыслить как на Западе. Европа для меня — не география, но форма мышления. Думаю, европейская культура не имеет альтернативы. Многие, понимая это, продолжают рассказывать ужасы о Европе. Поделюсь одним своим наблюдением: критики Европы, говорящие, что «все они геи, проститутки, лесбиянки», отправляют детей на учебу в Европу, водят европейские автомобили, лечатся в европейских клиниках и говорят, что когда у нас на Востоке была баня, в Европе не было и туалета. Но они продолжают носить европейские костюмы, пользоваться европейскими мылом, шампунями и тампонами…

Часть первая — В Армении меня раздражает то же, что и в Азербайджане

Часть вторая — Интервью с автором лучшего романа о войне в Карабахе

Беседовал Юрий Манвелян